Первые лучи дневного светила легли на стены домов и дворцов Арменелоса, возвестив окончание ночи и начало нового дня. Город постепенно наполнялся голосами вставших спозаранку работников и звоном их инструмента. Садовники убирали сорванную ночным бризом листву, позвякивали пилами идущие на делянку лесорубы, звонко перекрикивались мальчишки, несущие на рынок товары торговок, кои чинно шествовали впереди. Хоть и приглушенные расстоянием и живой изгородью сада, эти звуки заставили недовольно поморщиться Соронто. Они прервали его размышления, за которыми нуменорский аристократ провел всю ночь в компании с чашей вина, регулярно наполняемой бесшумно ступающим слугой, который, исполнив свое дело, тотчас же исчезал в тени колонн, где он и находился до тех пор, пока не покажется дно чаши его повелителя, призывая его вновь неслышно скользнуть вперед с кувшином напитка, вобравшего в себя солнце и ветра Митлонда. Хотя напиток сей содержал в себе гораздо больше воды, нежели вина как такового, сын Орхальдора ясно дал понять, что ему нужен лишь аромат, а не веселящий хмель эльфийского вина.
Потревоженный утренней суетой, Соронто очнулся от своих раздумий и, встав с кресла, принялся энергично расхаживать по мощеным привезенным из далеких Темных Земель камнем, садовым дорожкам. Долго откладываемое решение было принято. Сегодня принц Нуменора сделает свой ход, сделает широкий шаг к скипетру и трону. Анкалимэ уже немало за сто лет, а она все еще не вышла замуж и даже ни с кем не обручена. За долгие годы Соронто изучил характер и устремления своей кузины, и связать себя брачными узами своенравная дева отнюдь не стремилась.  Нуменорский принц надеялся, что горький коктейль из печального опыта Алдариона, едких высказываний Эрендис о природе мужчин (разнесенных почти по всему острову длинными языками эмерийских кумушек) и огненного нрава самой Анкалимэ, навсегда отбил у нее аппетит к замужеству. Быть может, эта идея ей настолько отвратительна, что она отречется от титула Наследницы, будучи поставлена перед выбором: желанный королевский трон и ненавистное брачное ложе или ни того, ни другого. Ведь новый закон совершенно четко гласит, что “наследница должна уступить скипетр, если она остается незамужней дольше определенного срока”, а срок этот все ближе, остается уж меньше десяти лет. Так не предпочтет ли гордячка отречься от права наследования сама, в выбранный ею день и час, сохранив лицо, а не по принуждению, в день, навязанный ей чужой волей? Определенно, этот день прекрасно подойдет для того, чтобы заявить свои права на трон. Нет, конечно, не так прямо, но напомнить о законе как бы вскользь, но прилюдно – это то, что требуется. Тем более, сейчас кузина как раз находится во дворце своего отца, что посмеет она возразить в присутствии Короля?
Кликнув слугу, Соронто отдал приказание приготовить его парадное облачение и широко улыбнулся открывающимся перспективам, чем немало удивил слугу, принявшего эту улыбку в свой адрес. Неторопливо одевшись, предвкушая и заранее смакуя каждый момент грядущего триумфа, принц вскочил на коня и после краткой поездки прибыл в резиденцию Тар-Алдариона. С достоинством и вальяжной неторопливостью, но все же целеустремленно потомок Хадора прошествовал через зал к трону, отвешивая поклоны точно отмеренной глубины равным и небрежно кивая низшим по рангу.
- Приветствую тебя, мой повелитель,  да продлит Единый годы твоего царствования! – как и приличествовало, Соронто сперва обратился к королю. Затем молодой аристократ встретил хмурый взгляд Анкалимэ и, позволив себе на мгновение лукавую улыбку, со всей учтивостью обратился к ней:
- Рад видеть тебя здесь, моя дорогая кузина. Раз ты сменила окружение овец и эмерийских пастухов на более приличествующие Наследнице дворцы столицы, быть может, ты избрала достойнейшего из всех этих, безусловно благороднейших потомков Эльроса, что склонились перед твоей красотой и смиренно просят твоей руки?